Метка: Кадеш

Как-то не приходилось раньше интересоваться смыслом названий ни Кишинёва, ни Кижей. Даже с учётом того, что давно знал, что коренное население произносит название Кишинёва как «Кишинэу».

А вчера как-то само дошло, что «Кишинэу» значит «Новые Киши». Кижи уже сами подтянулись, по близости звучания. Пришлось лезть в словари. Как обычно, правды не нашёл, но обнаружил много интересного. Чем и хочу с вами поделиться. Кому интересно, разумеется. А наблюдения приводят к выводам, подтверждающим, что и глобализация — не изобретение наших дней, а лишь проявление изначальной мировой тенденции: из единого вышли, к единому идём. Хоть от Кижей до Кишинёва — путь неблизкий.

То, что «киши» и «кижи» — одно слово, просто с особенностью местного произношения, — надеюсь, понятно без объяснений. Но польза словарей — не в том, что в них пытаются притянуть за уши любые созвучные слова, лишь бы скрыть нежелательную истину, а в том, что невольно они выдают и частичку правды, которая позволяет эту правду увидеть за наукообразной драпировкой одобренных трактовок.

И здесь Википедия вывела на важное наблюдение о единстве мира через единство быта, попутно демонстрируя былое (до вавилонского столпотворения) единство языка. https://ru.wikipedia.org/wiki/Кишинёв

В разделе «Этимология» по Кишинёву содержится информация, позволяющая пренебречь расстоянием между Кижами и Кишинёвом и растянуть его как минимум на всю Азию! Отмечено, что более 125-и лет назад в Новороссийском календаре сообщалось, что по старомолдавски «Кишла ноуэ» — «новый хутор». Это наблюдение даёт нам не только понимание того, что тюркское «кишлак» — это славянское «хутор». Гораздо важнее, что оно в совокупности с современным названием Кишинёва позволяет проследить пути трансформации слов по мере изменения политической и этнической ситуации.

Чтобы не тянуть резину в долгий ящик, сразу изложу концепцию. Несмотря на обилие дополнительного материала по теме в разных словарях, имеющегося материала уже достаточно для следующего утверждения.

Белый человек, построив на берегах Босфора Придешское царство, создал первый Царь-Град, Иерусалим, Трою, Кадеш. Он же Кидеш. Что можно расшифровать как Ки-Деш. То есть, поселение в Деште. Первоязык был славянский, поэтому совокупность хуторов на месте нынешнего Кишинёва стала «Кишинэу» — «Новыми поселениями». По мере обособления тюркского населения названия поселений стали терять множественное окончание и стали «кишлак». Ну, а Кижи не стали называть «новыми», назвали просто поселениями.

Особо прозорливые успели разглядеть очень неприятную мину во всём сказанном под одним из самых толстых столпов современной истории. Вполне вероятно, что в реальности Киев вполне обходился и без Кия, Щека и Хорива, даже без Лыбеди, называясь просто «Населённым».

Но и это ещё не всё! Раз мы упомянули столицу Молдавии, невозможно обойти вниманием и название страны. А что с ней не так? То-то и оно, что всё так. Просто их две. Одна — государство, а другая — национальная территория в глубине России — Мордовия. О чередовании и взаимозаменяемости у многих народов звуков «р» и «л» знают почти все. Тех, кто скажет, что у Мордовии звук «о», а не «а», остаётся только отослать к нынешнему официальному названию: Молдова. Что, опять же, близко к названию «мордва».

Старые названия держат мир в единстве, связывают его до сих пор, достаточно приглядеться. В той же Молдове — язык румынский, называется молдавским. А «румынский» — это «романский». А уж романского на свете — хоть отбавляй! От турецкого Румели — Хисары (Римской крепости) до индийского бога Рамы. Кто читал мой «Словарь дилетанта», знает, что Роман значит «белый человек».

Так что, да здравствует глобализм, великое прошлое и светлое будущее всего человечества, чтоб вы все были здоровы!

На эту мысль меня натолкнуло чтение замечательной книги одного из авторов Новой Хронологии Г.В. Носовского «Богородица родилась в Ростове Великом». В начале 11 главы есть цитата из энциклопедии Брокгаузена и Ефрона: «Кидиш или Китеж-град — баснословный город, часто упоминаемый в народных русских преданиях, реже — в былинах. Его освобождает Илья Муромец от силы татарской. До сих пор в Нижегородской губернии, в 40 верстах от города Семёнова, близ села Владимирского указывается место, где Китеж был построен.»

Слово «Кидиш» меня сразу зацепило своим созвучием с «Кадеш». А Кадеш — это одно из имён центра нашего древнего мира: Иерусалима, Трои, Царь-Града. Сопоставляя всё нам известное до сих пор из настоящей истории древнего мира и сказание о граде Китеже, совершенно чётко можно увидеть, что скорее всего речь идёт об одном и том же месте. Правда, дух и наполнение смыслом сказания о последнем, оказываются гораздо более значимыми, чем просто оба города по отдельности.

Г.В. Носовский аргументированно описывает, что сказание возникло как «ностальгия XVII века о расколовшейся Великой Ордынской Империи и мечта о её восстановлении». Совершенно согласен. Хотелось бы только дополнить, что есть несколько малозаметных деталей, понимание которых позволяет точнее понять и прочувствовать правоту автора. На них я и хочу остановиться, а за подробностями отсылаю любопытствующих к самой книге. Она того стоит.

Начну с того, что у тех, кто посещает Стамбул даже в наши дни, возникает ощущение того, что ты у себя дома. Это не от плодов глобализации и универсальности европейского сервиса магазинов и ресторанов, не от обилия соотечественников на улицах, не от идентичности транспорта и сходства мелодий с украинскими и гуцульскими. Даже если просто идёшь по улице или сидишь на скамейке. Думаю, здесь будет понятен термин «намоленное место». Есть восприятие биоволн, идущих из глубины веков отовсюду, как своих, родных. Это совсем не случайно, и ни разу не сказка. Ещё в 17-м веке местное население и говорило по-славянски, и ощущало себя соответственно. Молилось в православных храмах, в новопостроенном «храме Соломона» — Святой Софии. И так было минимум семь веков. Это место «намолено» самим Христом и его Святой Матерью. Оно и воспринималось, и было на деле Киевской Русью, единым пространством, где получали благословение, центр, в котором была и духовная сила, и единство народа, и место для прибивания щита на ворота, когда придёт время его. За морем, но к душе близко, и по сердцу.

Два древних сказания, относящихся к 13-му веку, описывают легенду. Хотя, в действительности написаны были в старообрядческой среде не ранее 17-го века. Два сказания было, но и Китежей — тоже два. Большой и Малый. Загадки здесь не вижу. Напротив, есть в том железная логика. Кадеш, то есть, Царь-Град, был Китежем Большим, а наш, местный, Ростов ли, Владимир ли, может, Господин Великий Новгород, Кунигард, — Малым. Всё понятно и разумно. Ну, как Москва — Третий Рим. «И после того разорения запустели города те, Малый Китеж, что на берегу Волги стоит, и Большой, что на берегу озера Светлояра. И невидим будет Большой Китеж вплоть до пришествия Христова…» (Г.В. Носовский «Богородица родилась в Ростове Великом») Совершенно очевидно, что сказание сообщает, что нечестивцы разрушили древнее единство, оттолкнули единоплеменников в магометанство, не видать отныне Большого Китежа. Стамбулом стал.

Так что, кто Китеж Большой увидеть хочет, в сердце нашей цивилизации побывать, нашей старине поклониться, Голгофу посетить паломником, древние руины настоящего Иерусалима увидеть — Царь-Град ждёт, рад принять потомков первостроителей Искоростеня, Мурома, Киева, Трои, Царства Придешского. А что Китеж в воды озёра погрузился, так это — поздняя литературная фантазия 19-го века. Хотя, можно и так считать, ведь за морем его не видно. А смысл — тот же. Реформация разорвала связи человеческие, духовные и душевные, не говоря уже о политических. Стало не до тонких материй и интересов человека. Пришёл чиновник и предъявил свои интересы как государственные. Не видно Китежа.

Авторы Новой Хронологии выводят слово «град» от слова «орда». И это, конечно, правильно. Однако, мне на ум приходит, что прежде всего «орда», слово древнее, и пошло непосредственно от слова «ор». Помните, как Перекоп по-турецки? Ор! Слово «орать» в значении «пахать» до сих пор не забыто. То есть «орда» — это «обкопанная», окружённая рвом. По-просту «укреплённая». Но и «град» — тоже что-то ограждённое. Уж так повелось, что за рвом — стена, за стеной — город. Либо целая Орда. Сначала небольшая, а потом ого-го. От нашего «града» и латинский «гард» пошёл. А от Орды- орден. Тут вам и гвардия, и рада, и ратуша. Целый парад. Вот, кстати, «парад», что такое? Проще не бывает: па — рад, движение радостное.

С днём России, Малый Китеж!

Правда, пока не врата истории. Они завалены «культурным слоем», и для большинства пока недоступны, да и не очень интересны, пока. Не станем тревожить. Зато стоило о них подумать, заговорили они.

Можете считать, что я повредился в уме, но рассказали врата много интересного. В том числе интересного вам. Даже тем, кого исторические вопросы не волнуют. Но поскольку все мы вышли, в конечном счёте, из них, их наследство — наш язык — поневоле с нами, и мы продолжаем говорить на нём. Поскольку мы ещё не дожили до такого, чтобы нас не интересовало, что мы говорим или слышим, рискну предложить вам краткий результат моего диалога с воротами предков.

Совсем недавно я считал, что Придешское царство названо так лишь потому, что люди просто пришли туда в результате окончания Великого Исхода из земли Ха в Землю Обетованную. Но наша нелинейная жизнь постоянно являет свою многозадачность, у неё всегда есть как минимум «план Б».

Люди сами не замечают, что даже живущих поблизости называют в официальной прессе по-одному, в ближнем круге по-другому, а в дальнем — по-третьему. Что уж говорить о героях древности или знаменитых поселениях, сыгравших в истории видную роль. Многие из них имеют десятки, некоторые — около сотни названий, прозвищ, имён. Перечитывая авторов Новой Хронологии о деяниях фараона Рамзеса III Завоевателя, реально действующим прототипом которого был султан Магомет II Завоеватель, впервые усомнился в однозначности трактовки названия Придешское. Ведь его можно понимать и в значении «находящееся при Деште», как Приднестровье при Днестре. Самым значительным завоеванием фараона был город Кадеш. Тут и началась беседа с Придешском царством. Где трое — там и спор. Третий —  Дешт-и-Кипчак — сам встрял. Не смог в стороне стоять, когда вопрос касался непосредственно его, хоть и по созвучию. Всем уже давно понятно, что совпадений не бывает. 

А тут ещё «похожие» слова на «де» набежали отовсюду. Такие, вроде бы, разные: дева, дело, деньги, дею, дерево, и другие. Вроде бы мельтешат, думать мешают, ан нет, всё более проясняется, что неспроста сомнение в однозначности возникло. Недаром умные люди советовали всё сомнению подвергать. 

Дешт-и-Кипчак утверждал, что «дешт» — это пустыня. Так до сих пор в некоторых восточных языках. Нам так забили в голову, что пустыня — это сухая, жаркая, бесплодная земля,- что я поначалу не соглашался увидеть соответствие. Хорошо, что помнил, что Моисей сорок лет свой народ по пустыне водил в Европе. У предков пустыней были места, где людей нет, а не где песок есть.

Весь разговор пересказывать не буду, не всем интересно следить за извилистыми путями логики и неутверждённой аргументации. Расскажу, на чём сошлись, к полному согласию сторон.

Для начала уточнили, что моя догадка о смене имени «Ха» на «Ка» произошла ещё на месте будущего Стамбула, в Придешском царстве, Троянском государстве, славном городе Царь-Граде, Иерусалиме, словом. Как и в криминалистике, в исследовании названий прошлого польза получается куммулятивная, результат труда может принести результат, превышающий ожидания. Вот и мы, не свинью стригли, шерсти — завались, и без визгу обошлись. Пора докладывать.

Так вот, получается, одно из имён Иерусалима — Царь-Града — Константинополя — Стамбула — Кадеш или Кадес. Где «Ка» — это древнее «Ха», «де» — пустой, свободный, а «с» — стоящий, остановившийся. Получается «обжитое пространство, на свободном месте поставленное». Что нахожу логичным и не противоречащим предыдущим наблюдениям на эту тему. Поздравим себя, друзья! Только что мы добавили маленький кирпичик в здание истории нашего народа. А теперь — бонус. Наша находка позволит нам прояснить значение слов, которые мы бездумно ежедневно употребляем, часто вкривь и вкось. 

Дева. То есть, девушка. Красивое русское слово, нежное, ласковое. В последнее время часто приходится слышать его в таком употреблении: «Девушка, предъявите пенсионный!» Или: «У девушки двое детей.» Может кто и привык, а мне — царапает слух. Только что мы с вами выяснили, что «дева» значит пустая, порожняя, не понёсшая ещё в себе новую жизнь. Недаром для обозначения этого статуса всё ещё бытует выражение «старая дева» в значении женщины с несостоявшимся материнством. Современная аргументация сторонников называть девушками рожавших женщин потому, что они ещё молоды и прекрасно выглядят, меня не убеждает. Кто в здравом уме новое ведро с водой будет называть порожним только потому, что час назад его принесли из магазина? Предки, создавая слово, обозначили им статус незанятости, неучастия в предназначении до поры. А уж как время пришло, рано ли, поздно ли, статус менять пора, не дева, но мать. Ничего плохого в том нет, каждый из нас благодаря этому на свет появился, и по гроб жизни этому обязан, признателен.

Потянув веревочку дальше, подтаскиваем ворохом кучу других слов. Берем,  не глядя, первое под руку попавшееся, хоть тот же «Дешт». Отряхиваем пыль истории, любуемся. Хорош! Орел прямо, степной. В смысле, пустынный. Нет — нет,  гриф не подходит! Этот — точно орёл. Ну и что же, что потрёпан и подзабыт. Зато у него с памятью всё в порядке, а главное — не врёт, честь имеет. Считается, уже упоминали, что значит это слово ныне пустыню. А ежели взглянуть нашим пристальным взглядом, получается немножечко более объёмно и значительно содержательнее. Первая половина означает «свободное, незанятое, пустое место». А вторая? Что это на нём, более тоненькими,  но не менее крепкими верёвочками к нему привязаны, не оторвёшь? Что за «штурм», «штурман», «штык», «шторм», «штырь», и ещё сорок бочек арестантов? Похоже, это те, что нам почему-то нужно всучить именно как «романо-германские.» Хорошо, что мы уже знаем, что всё «романо-германское» — хорошо укрытое славянское. Предлагаю вам самим потренировать воображение и выяснить происхождение слов из этого клубка, на «шт». А по поводу нашего орла степного, по имени Дешт могу сказать, что родители его, видимо, вкладывали такое значение: «шествие/марш/поход/продвижение» по пустыне. Немногословны, но выразительны были предки. Земли, пройденные по пустыне за Великий Поход из Ха в Ка, назвали коротко и ясно для тех, кто понимает, — Дешт. И царство, на краю этого Дешта учинённое, назвали, не мудрствуя, Придешским, с краю то есть. Кто не понял — Украину можно в качестве примера взять.

Что ещё на «де» у нас на верёвочке болтается? Да, хоть «дерево», к примеру. Сразу и не поймёшь, корявое какое-то. Да ещё какое трухлявое, чуть глаза не засыпало своим древним мусором перепревшим. А только, когда главное знаешь, второстепенное чуть ли не само напрашивается. Сами взгляните: дерево, древо. Сдается мне, когда дереву имя давали, много вокруг деревьев с дуплами было. Правда, есть деревья, от природы полые внутри. Вот и получается, что пустой внутри «рев» или «рв» означает дерево или древо. Не нравится? Ваши варианты!

Пора и честь знать, закругляться будем. Разве что на посошок ещё одно словечко употребить? Уговорили. Давайте деньги. Кто проснулся, «Какие деньги?» — орёт! Спокойно, граждане, никто на Ваши деньги не претендует. Да и какие это деньги, по правде говоря? Работаем за одну романтику. Это я хочу понять происхождение слова деньги. А то в последнее время, настойчиво так, в оба уха, втирают: «тюркское это слово, век воли не видать!» Не буду спорить, пусть тюркское, трюки — братья наши, тот же путь с нами из самой Африки протопавшие , те же щи хлебавшие из одного котла, теми же словами и беседу, и торг вершившие. А слово само поначалу было «денга», перевести можно как «пустое название», в современном понимании «эквивалент». Потом из этого «нга» вырос номинал, наименование и т.п. То есть, предмет, пустой по своей ценности, но единогласно приравненный к ценности, скажем, барана.

Обещал закругляться, надо слово держать. Под шумок только намекну, что одно из оставшихся непрепарированных слов — дело. И понимаем мы его совсем не так, как создатели. Потому что при рождении значило оно пустое долгое занятие. Но пустое — не потому, что оно никчёмное, зряшное, а в том смысле, что в процессе делания надо его наполнить содержанием, сладить. Тогда и дело будет сделано. А ежели одни обещания, дело — пустой оболочкой останется, одно название. Хоть и привыкли мы считать дело делом с самого начала, когда до завершения его ещё много пустоты заполнить предстоит. Даже эквивалент зачастую вынуждены вносить за пустоту без гарантий наполнения.