Изабелла

Сослуживец спросил, не хочу ли я винограда. Почему нет? Принес большую тарелку. Я сразу узнал. Изабелла! Понюхал свежевымытые ягоды — точно! Терпкий и сладкий, этот запах ни с чем не перепутаешь.

Сразу вспомнился рассказ друга, живущего ныне в Новой Зеландии, пытавшегося там выращивать виноград и делать домашнее вино. Почему-то у него не получилось, занятие пришлось забросить. Он рассказал об интересной особенности. Оказывается, там изабелла — такая же, как у нас. По виду. Только не пахнет. Не пахнет изабеллой. Не пахнет никак. Когда он рассказывал, я просто принял как должное, как местный необъяснимый курьёз.

И сейчас, когда принесли виноград, почти сразу рассказал об этом явлении, заметив, что причина мне непонятна. Надо сказать, что изабелла на Кубани — не просто виноград. Она любима почти всеми. Есть за что. Многие именно её используют в качестве зелёного покрывала для уличных беседок во дворах. Её листья немного темнее, чем большинство других сортов. Беседки от этого становятся особо тенистыми и манят заглянуть в жару. А осенью, наливаясь тёмными, небольшими, компактными, но не плотными гроздьями, согретыми вечерними лучами уже не пекущего, снижающегося солнца, заполняют беседку этим ароматом — изабелла! Есть люди, в основном приезжие, которым вкус её не по нраву. Запах же находят прекрасным почти все. Он не королевский. В нём нет чопорности. Не академический, в нём нет строгости. Не утончённый, в нём есть сила. Если сравнивать с песней, то изабелла — цыганка! Она и на деле не очень чистюля, не Белоснежка, почти замарашка, не гигант, хоть и не замухрышка. Но песня, её запах, хватает каждого за первобытные чувства души, будоражит и томит. Наверное, люди принесли её с собой из своей пра-родины. Потому, что она родная всем. Не только людям. Собирающиеся на древнюю родину осенью скворцы успевают порадоваться перед отлётом беспризорности щедрого урожая изабеллы вокруг кооперативных гаражей на Северной, и не только. И это понятно — сладкая. Энергии нужно много. Часть её, на первое время, даст изабелла. Хозяйки варят на зиму сок до изнеможения. У некоторых напиток получается просто божественный, детей за уши не оторвать, взрослые не отстают. Молчаливые деды робылы из изабеллы каждый свой чемэргэс по рецептам прадедов. И долгими зимними вечерами угощали таких же хрычей тем, что получилось. Забыв заветы предков, не разбавляя водой. Натуральную. Жулики на продажу укладывали на дно бочек листья табака. По-видимому, для пущей натуральности. Приходилось краем детского уха слышать разговоры знатоков, что виртуозы этого дела добавляли толику карбида в продукт для того, чтобы букет убедительнее бил в башню. Не знаю, был мал. Опыт личного общения заключался лишь в том, что батин напарник дядя Петя к нажаренной тарелке настрелянных из воздушки воробьёв прилагал свой рецепт домашнего из изабеллы к этой послевоенной закуске: «А газ — то хороший!» Ничего из изабеллы не пропадало. Когда её давили на вино, оставались выжимки — кожица, косточки, веточки, листики. Винзаводы производили выжимки в огромных количествах. Грузовиками развозили эти выжимки за малую плату по домам, вываливали прямо перед калиткой. Куча лежала перед двором, пока не перетаскают на огород. Часто до холодов, на радость детям. Преющие кучи были и горы, и окопы, и трамплины, чем душа пожелает. И можно было в холода, запыхавшись от игры, засунуть руки в выжимки, погреть в преющей, пахучей, слегка спиртовой, изабельной духоте. Изо рта — пар! Из кучи разрытой — пар! Жизнь! Счастье! Красота! Совсем к морозам кучи, кто тачками, кто вёдрами, перетаскивали допревать в огород, поддерживать легендарное кубанское плодородие. Несорванные гроздья благополучно висели на лозах до морозов, нисколько не теряя своих замечательных свойств, становясь лишь слаще, но никогда — приторней.

Так вот, не мог я понять этого манифестно патриотического поведения изабеллы на чужбине — отказ пахнуть вне родины. Ей какая разница? Оказалось, разница — есть! Принцип: «хочешь сам понять — объясни другому» — работает — таки. Попытка понять, мне кажется, привела к успеху. И это — не единственный повод восхититься природой. Вот, например, который год кряду у нас засуха. Преимущество жить долго заключается в счастливой возможности наблюдать и сравнивать. Когда зима, даже у нас, была ещё со снегом и морозом (у меня в детстве были лыжи и коньки, не говоря уже о санках), дождей хватало. Не о том речь, что кроме кирзовых сапог для первоклассника, у меня были валенки. А речь о том, что туй в то время было мало. Поэтому они привлекали моё внимание в тех местах, где их всё — таки посадили, своими необычными шишками. Не скажу, что еловые или сосновые шишки были обычнее. В то время у нас вообще хвойных было мало. Но шишки туи моё внимание привлекали, тем более, что и на самом дереве их тоже было мало, несколько штук всего на одно. Теперь поневоле замечаешь, что туй стало много. Это очень хорошо. Красиво становится. Но смотрите сами: эти туи чуть ли не сплошь усыпаны шишками! Загадки тут нет. Механизм явления понятен. Засуха, хвойники подстраховываются на случай гибели от нехватки влаги, и максимум усилий прилагают для сохранения вида, в виде семян, которые в сухом виде должны дождаться, когда условия вновь станут благоприятными для продолжения цикла жизни. А вот откуда они за половину года, даже больше, знают, что засуха — будет,- действительно загадка. И ответ я не нахожу. Но это и другие наблюдения позволили сделать мне простой, но очень важный вывод. Человек — действительно венец природы. Но всё, что в нём есть, не взялось ниоткуда, а пришло из всех предыдущих поколений существа жизни на Земле. В чём-то интеллект осьминогов, крыс, других животных даже опережает наш. Метеорологи обрыдались бы от счастья, умей предсказывать они засуху с точностью «безмозглых» туй.

Однако, заболтались мы с вами, а свою версию того, почему изабелла согласна с Ножкиным, что на чужбине и трава не пахнет, изложить уж пора. Не стану врать, что это случайно получилось, был такой грех, оставил на потом.

Суть «патриотичного» демарша изабеллы не в том, что она впитала с мочевиной колхозных удобрений декларативную любовь к партийной родине. Её «поведение» гораздо глубже. Ей плевать на интеллектуальные нелепицы плакатов «Кубани — 80!» Миллионы лет эволюции заложили в ней суровую, но честную программу: по весне — все силы на продолжение рода. Корни — качать соки, стебли — поднимать к свету и передавать соки листьям, листья — принимать свет, перерабатывать в энергию жизни, вкладывать её в ягоды, ягоды — пахнуть так, чтобы мимо проходящий медведь ли, человек ли, захотел их съесть. Дальше — на автомате. Медведь, или человек, съевший ягоды, вернёт их земле вместе с удобрением для будущей жизни где-нибудь на полянке или под кустом, поблизости, а лучше вдалеке. Круг замкнулся, работа выполнена. Можно впадать в зимнее оцепенение. А тут тебя берут, сажают в землю поплоше, но сгодится, не баре. Но начинается чехарда. Температура, влажность, продолжительность светового дня, даже кислотность почвы — сгодятся. Но! Условия, подходящие для нового жизненного цикла, возникли в то время, когда, вроде, в оцепенении зимнем пребывать положено по законам природы. Оказывается, природа — не дура. Она с Петром согласна: «Не держись закона, яко слепой — стены.» Раз так жизнь повернулась, что работать приходится, когда спать положено, от работы не откажусь. Но если хотите моё мнение по этому поводу знать — нате, нюхайте. Чем пахнет? То-то!